Прощение

[Фиджa]

Как простить? Как забыть?

В каждый момент времени каждый из нас - инструмент друг для друга в руках учителя - Бога.

Преподобный Серафим Вырицкий - От Меня это было

Думал ли ты когда-либо,
что всё, касающееся тебя,
касается и Меня?
Ибо касающееся тебя
касается зеницы ока Моего.

    Ты дорог в очах Моих,
    многоценен,
    и Я возлюбил тебя,
    и поэтому для Меня
    составляет особую отраду
    воспитывать тебя.
Когда искушения восстанут
на тебя, и враг придет, как река,
Я хочу, чтобы ты знал, что
От Меня это было.

    Что твоя немощь
    нуждается в Моей силе
    и что безопасность твоя
    заключается в том,
    чтобы дать Мне возможность
    бороться за тебя.

Находишься ли ты
в трудных обстоятельствах,
среди людей,
которые тебя не понимают,
которые не считаются с тем,
что тебе приятно,
которые тебя отстраняют, —
От Меня это было.

Я — Бог твой, располагающий
обстоятельствами.

Ты не случайно оказался
на твоем месте,
это то самое место,
которое Я тебе назначил.

    Не просил ли ты, чтобы
    Я научил тебя смирению,-
    так вот смотри,
    Я поставил тебя
    как раз в ту среду,
    в ту школу,
    где этот урок изучается.
Твоя среда и живущие с тобою
только выполняют Мою волю.

Находишься ли ты в денежном
затруднении, тебе трудно сводить
концы с концами, знай, что
От Меня это было.

Ибо Я располагаю твоими
материальными средствами.
Я хочу, чтобы Ты прибегал
ко Мне и был бы
в зависимости от меня.
Мои запасы неистощимы.
Я хочу, чтобы
ты убеждался в верности Моей
и Моих обетований.
    Да не будет того,
    чтобы тебе могли сказать
    о нужде твоей: «Вы не верили
    Господу Богу вашему»
    (Втор. 8, 12—13).

    Переживаешь ли ты
    ночь скорбей,
    ты разлучен с близкими
    и дорогими сердцу твоему, —
    От Меня это было.

Я — муж скорбей,
изведавший болезни,
Я допустил это, чтобы ты
обратился ко Мне
и во Мне мог найти
утешение вечное.
Обманулся ли ты в друге твоем,
в ком-нибудь, кому
открыл сердце свое, —
От Меня это было.
    Я допустил этому
    разочарованию коснуться тебя,
    чтобы ты познал,
    что лучший друг твой
    есть Господь.
    Я хочу, чтобы ты
    все приносил ко Мне
    и говорил Мне.
Наклеветал ли кто на тебя
предоставь это Мне
и прильни ближе ко Мне,
убежищу твоему, душою твоею,
чтобы укрыться
от «пререкания языков».
Я изведу, как свет, правду твою
и судьбу твою, яко полудне
(см.: Пс. 36, 6).
Разрушились ли планы твои,
поник ли ты душою
и устал —
От Меня это было.
    Ты создавал себе свои планы
    и принес их Мне,
    чтобы я благословил их.
    Но я хочу, чтобы ты
    предоставил Мне
    распоряжаться обстоятельствами
    твоей жизни,
    и тогда ответственность
    за все будет на Мне,
    ибо слишком тяжело
    для тебя это,
    и ты один не можешь
    справиться с ними,
    так как ты только орудие,
    а не действующее лицо.

Посетили ли тебя
неожиданные неудачи житейские
и уныние охватило
сердце твое, знай —
От Меня это было.

Ибо Я хочу, чтобы сердце
твое и душа твоя
были всегда пламенеющими
пред очами Моими
и побеждали бы именем Моим
всякое малодушие.

    Не получаешь ты долго
    известий от близких и
    дорогих тебе людей
    и по малодушию твоему
    впадаешь в отчаяние
    и ропот, знай —
От Меня это было.
Ибо этим томлением
твоего духа Я испытываю
крепость веры твоей
в непреложность обетования,
силу дерзновенной
твоей молитвы
о сих близких тебе.
Ибо не ты ли
вручил их Покрову
Матери Моея Пречистыя,
не ты ли некогда
возлагал заботу о них
Моей промыслительной любви.

    Посетила ли тебя
    тяжкая болезнь,
    временная или неисцельная,
    и ты оказался прикованным
    к одру своему —
От Меня это было.
Ибо Я хочу, чтобы ты познал
Меня еще глубже
в немощах своих телесных
и не роптал бы за сие
ниспосланное тебе испытание,
не старался
проникнуть в Мои планы
спасения душ человеческих
различными путями,
но безропотно и покорно
преклонил бы выю твою
под благость Мoю к тебе.
    Мечтал ли ты
    сотворить какое-либо
    особенное дело для Меня
    и вместо того
    слег на одр
    болезни и немощи —
    От Меня это было.

Ибо тогда ты был бы
погружен в дела свои
и Я не мог бы привлечь
мысли твои к Себе,
а Я хочу научить тебя
самым глубоким мыслям,
что ты на службе у Меня.
Я хочу научить тебя сознавать,
что ты — ничто.
Некоторые из лучших
соработников Моих суть те,
которые отрезаны
от живой деятельности,
чтобы им научиться
владеть оружием
непрестанной молитвы.

Призван ли ты неожиданно
занять трудное и ответственное
положение, иди полагаясь
на Меня.
Я вверяю тебе эти трудности,
ибо за это
благословит тебя
Господь Бог твой
во всех делах твоих,
на всех путях твоих, всем,
что будет делаться
твоими руками.
В сей день даю
в руку твою этот сосуд
священного елея.
Пользуйся им свободно,
дитя Мое.
Каждое возникающее
затруднение, каждое
оскорбляющее тебя слово,
каждая помеха в твоей работе,
которая могла бы
вызвать чувство досады и
разочарования, каждое
откровение твоей немощи
и неспособности пусть
будут помазаны этим елеем —
От Меня это было.
Помни, что всякая помеха
есть Божие наставление,
и потому положи
в сердце свое слово,
которое Я объявил тебе
в сей день, —
От Меня это было.

Храни их, знай
и помни — всегда,
что всякое жало притупится,
когда ты научишься во всем
видеть Меня.
Все послано Мною
для совершенствования
души твоей, —
От Меня это было.


Этот текст, написанный в стихотворной форме, преподобный Серафим адресовал одному из своих духовных чад — епископу, находящемуся в заключении. В нем — отблеск глубочайшей молитвенной тайны, раскрываемой в беседе Бога с душою человека. Это духовное завещание старца, обращенное и ко всем нам.

[Миндаль]

Прощение не несет в себе обесценивание того вреда, того зла, которое человек нам причинил. И прощаем мы человека, личность. Вспомните, что есть высказывание: «любить грешника, но ненавидеть грех». Здесь это высказывание как раз очень уместно.

Мы не должны в угоду человеку или для сохранения отношений отказываться от обличения каких-то пороков или грехов, проступков и злонамеренных действий. Поэтому здесь очень важно отделять прощение от обличения. Причем, в обличении необходимо назвать вещи своими именами. Если это не только мое субъективное ощущение, а действительно объективная ситуация, очевидная ситуация, что человек предал или обманул, или сильно подвел.

Твой пост -подарок для меня. Как раз думала над вопросом что есть прощение и что есть обличение . 
Вот вернулась ещё раз прочитать.

[Фиджa]

Прощеное воскресенье

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

У меня есть хороший товарищ, он такой же священник, как и я. В семье у них было трое братьев, а воспитывала их мама одна. Старший из них, потом уехал в Питер, и там погиб, несчастный случай. Младший брат спился и умер оттого, что никто ему во время не дал опохмелиться, а средний, пройдя тяжелейшим путем очищения, стал служить у престола.

Вот он мне и рассказывал. Однажды, отслужив воскресную литургию, он, пока в трапезной накрывали обед, сел в кресло и, как говорит, немного задремал. Видит, стоит перед ним его младший брат. Батюшка в тот момент ещё ничего не знал о его смерти. А накануне, тот у себя на родине зашел  в кафе, попросил ему налить, а заплатить было нечем. Ему отказали, он сел на стул, и здесь же в кафе умер, ему было всего 26 лет.

Так вот, младший брат спрашивает: «Брат, что со мной происходит? Я не могу ни с кем заговорить. Меня никто не видит, не слышит, дотрагиваюсь до людей, а они не чувствуют. Я все время один. Что со мной, брат»? Я его в ответ спрашиваю, говорит батюшка: «А ты часом не помер»? «Помер? А что же мне тогда делать»? недоумевает младший брат, «идти на кладбище»? «Нет, иди пока домой».

«Я очнулся», продолжал батюшка, «или лучше сказать, пришел в себя, это не было сном в полном понимании, скорее какая-то полудрёма. Немедленно связался с матерью, и та подтвердила, что в то воскресенье был уже девятый день со дня смерти младшего брата». Сама, будучи женщиной неверующей, она не стала тревожить сына священника, расстраивать его.

«Ты подумай», говорил он мне, «брат девять дней не понимал, что умер. И там никому до него не было дела, он никому не был нужен».

Явления из мира умерших в мир пока живых дело, хотя и редкое, но вполне обыденное. Так и у нас, жил в поселке человек по имени Иван Григорьевич. Мы с ним прожили  в одном доме  наверно лет пятнадцать. Был он в своё время начальником среднего уровня, со мной знакомства не поддерживал, но знаю, что наблюдал со стороны. Посмеивался над моим приходом в Церковь, а уж как я стал священником, встречая меня, откровенно смеялся. Нет пророка в своем отечестве, нет, и не будет.

Знаю, что охоч был мужик до женского пола, жена даже одно время уходила от него, но потом родили девочку, плод их примирения, и семья сохранилась. Правда, со временем  девочка подросла и повела не очень хороший образ жизни. А потом, когда к нам пришли наркотики, в зависимость от них тогда попали многие, и та девочка, к сожалению, тоже.

Выйдя на пенсию, Иван Григорьевич остепенился постоянно ездил велосипедом на дачу, и стал на удивление заботливым семьянином. Узнав, что неизлечимо болен, постарался сделать дома посильный ремонт, починил сантехнику и умер на руках у жены. Заносить его тело в храм он не велел, но на заочное отпевание согласился. Тронуло то, что, уходя, человек заботился о своих близких. Меня не обижали его насмешки в прошлом, и я совершал все, что мог в его память с добрым чувством на сердце.

Окончилось время заказанного по нему сорокоуста, и я забыл  о нём.

Прошло не более трех месяцев после его кончины, и наступало время начала Великого поста. В день Прощеного воскресения, уже перед тем, как мне окончательно проснуться рано утром на литургию, я увидел Ивана Григорьевича. Он стоял передо мной одетый в свою обычную одежду, в которой ездил на дачу. И хотя все пуговки на пиджаке и рубашке были  у него на месте и застёгнуты, а на голове была неизменная фетровая коричневого цвета шляпа, но что-то придавало его внешнему виду жалкое состояние. Я пригляделся, и увидел, что вся его одежда была по краям обтрепана, и рубашка, и пиджак, а шляпа, так ту, словно сильно побило молью. Его щеки, прежде всегда старательно выбритые, покрылись черно-белой старческой щетиной. Он стоял передо мной, слегка согнувшись, и не смотрел мне в лицо, но я мог видеть его глаза. Такие глаза раньше я видел только на фотографиях узников фашистских концлагерей, что случайно попадали в объектив фотокамер. Отчаяние и никакой надежды. «Иван Григорьевич»? спросил я, «почему у тебя такой жалкий вид? Почему ты такой оборванный, не бритый? Неужели твоя Валентина Ивановна перестала следить за тобой»?  Его лицо скривилось, словно от боли, и он заплакал как ребенок, плакал и кричал, но я его голоса не слышал. Понимал, что кричит, но что кричит, не слышал. По-моему, Серафим Роуз писал о чем-то подобном. Не каждому, приходящему к нам оттуда, дозволяется говорить с нами. Он пришел на Прощеное воскресенье и просил прощения.

После службы, на которой с особым чувством поминал несчастного Ивана Григорьевича, я просил верующих передать Валентине Ивановне, его вдове, чтобы та нашла меня. О человеке никто не молился, его забыли, это понималось в его глазах, и в его немом крике.

Помню, как Валентина Ивановна, сама на то время уже больная женщина, придя в храм, сидела на скамеечке и ждала меня. Я вышел из алтаря, и мы вместе сидели и долго беседовали. Рассказал о своём видении и спросил её, молится ли она о покойном супруге? В храме я её раньше не встречал, но она могла бы молиться и дома, уж во всяком случае, ничто ей не мешало читать по нему Псалтирь.

Женщина сидела молча, теребила руками  носовой платочек и слушала меня. Когда я закончил свой монолог, она ещё немного помолчала, а потом, словно собравшись с силами,  говорит мне: «А ты знаешь, батюшка, какой это был гад»? Вот именно так, этим словом, она и назвала своего бывшего мужа. «То, что он изменял мне, я уже простила ему и никогда не вспоминала, тем более, что наша дочь родилась, как знак примирения и прощения. Но есть то, что я не могу ему простить, как не пытаюсь.

С нами семнадцать лет жила моя мама. Она всю свою жизнь проработала в колхозе, в Белоруссии. Вырастила нас пятерых, оставшихся сиротами после гибели на фронте отца.  Те, кто работал в колхозах, практически не получили никакой пенсии, всего несколько рублей. Так вышло, что мама должна была жить с нами. Батюшка, ты не поверишь, но все семнадцать лет, не было ни одного дня, когда бы мы, садясь за стол, не услышали бы его дежурную фразу: «Мать, цени, что твой зять кормит тебя, ты ведь нищенка, и если бы не я, ты бы сейчас побиралась где-нибудь, или жила в доме для престарелых».

Мама была человеком глубоко верующим, она смирялась и постоянно молилась о нас. А он, видя, что бабушка большую часть времени проводит в молитве, и здесь доставал её: «Не твой Бог, а я кормлю тебя. Значит, на меня ты и должна молиться, а не на свои иконы». Такая у него была любимая шутка.

Незадолго до своей кончины мама попросила меня набрать ей множество самых разных лоскутков материи. И из них она по своей деревенской технологии стала шить лоскутное одеяло. Когда муж спросил мать, что, мол, она делает, та ответила, что шьёт ему подарок от себя на старость. Все время, пока мама шила это одеяло он потешался над ней, и говорил, что в состоянии купить себе любое самое дорогое и теплое одеяло.

Но, батюшка, последние пять лет своей жизни он мог согреться только под мамиными лоскутками, никакое другое одеяло, даже пуховое, не могло их ему заменить».

Не знаю, молилась ли Валентина Ивановна, как я её просил? Больше её я не встречал. А увидел лишь месяцев через восемь в её же доме, на столе, лежащей в гробу. На отпевании присутствовала только одна дочь, её старший брат к этому времени уже практически спился. Помню, как я хотел донести до молодой женщины, то, о чем говорил с её покойной матерью, просил молиться о родителях, приходить, хотя бы иногда, в храм. Говорил и понимал, что слов моих она не слышит. В храме их дочь с того времени я не видел, а через полгода к нам пришла её подруга, такая же несчастная наркоманка, и заказала уже по ней заочное отпевание. Когда подруга выходила из храма, то повернулась к нам и сказала: «Я — следующая». Правда, прошло уже несколько лет с описываемых мною событий, а она все ещё, слава Богу, жива. Всякий раз, пересекаясь с ней на улице, вспоминаю те её слова, а скорее их интонацию фатальной безнадёги.

Сейчас на кладбище кто-то поставил памятники над всеми тремя могилками, вряд ли это сын, он уже не человек, скорее его бывшая жена. Она давно ушла от мужа пьяницы, воспитывает от него двоих детей мальчика и девочку. Мальчик, правда, говорят, уже подсел на иглу, но девочка ещё хорошая, и мы надеемся, что может быть, в ней и проявится прабабушкино благочестие. Дай Бог, но только ни маму, ни девочку мы у нас в храме ещё ни разу не видели.

Может, именно обо всем этом тогда так горько, беззвучным криком, и плакал несчастный Иван Григорьевич?

Из книги: Плачущий ангел. Авторский сборник
Автор: Священник Александр Дьяченко

[Фиджa]

Простить — значит, принять

Прощеное воскресенье предваряет Великий пост. Красивая и, вроде бы, простая традиция – у всех просить прощения. А ведь она порождает множество вопросов…

У кого испрашивать в этот день прощения – у всех подряд или только у тех, кому ты наверняка причинил обиду? И как прощать от сердца, как узнать, простил ли ты на деле или только на словах? Что делать, если сил простить нет?

Разъяснить смысл Прощеного воскресенья и суть прощения мы попросили иерея Максима Первозванского.

Как перед смертью…

- Отец Максим, откуда пошел этот обычай – просить у всех прощения в последний день перед Великим постом?

- Это вовсе не какое-то порождение народного фольклора, это древнейшая церковная традиция. Сам Христос положил ей начало своими словами, звучащими в Евангелии от Матфея: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14-15). Это неизменное Евангельское чтение в последнее воскресенье перед Великим постом.

Позже в Церкви появился чин прощения. В Египте или Палестине монахи на время Великого поста уходили поодиночке в пустыню и, конечно, не были уверены, что она не станет их последним пристанищем. Поэтому и примирялись друг с другом, прося за все прощения, как перед смертью.

- Мы-то ни в какую пустыню не уходим… Почему продолжаем соблюдать эту традицию и Прощеное воскресенье по-прежнему приходится именно на канун Великого Поста?

- Потому что входить в немирном состоянии в Великий пост категорически не рекомендуется. Это время очищения, духовного обновления перед Пасхой, соответственно, нужно постараться положить начало своему очищению, освободиться от бремени вины перед ближними, т.е. действительно со всеми примириться, всех от сердца простить.

Простить, а не извинить

- А что значит – простить? Что мы должны вкладывать в это понятие?

- Есть два разных слова: «прости» и «извини». Это почти синонимы в современном русском языке, однако, изначально это очень разные по смыслу слова [1] .

Вы не замечали, что часто гораздо легче сказать «извини», чем «прости»? «Извини» – значит, выведи меня из вины, сделай меня невиновным, другими словами, давай будем считать, что я перед тобой не виноват. Так ребенок, который полез на стол за конфетами и разбил вазу, может сказать: «Мам, я вот тут разбил твою любимую вазочку, извини меня». Тем самым он хочет оправдаться: «Я не виноват, так получилось».

А что такое «прости»? Это означает: я виноват, я признаю свою вину, но отпусти мне ее, прими меня таким, какой я есть, я постараюсь исправиться.

Поэтому и у Бога мы просим не извинить, а простить, а значит — принять. Принять виноватого, грешного, какого угодно — но принять.

- Точно так же и с людьми: мы просим их принять нас такими, какие мы есть?

- Да, и в этом смысле прощение способно качественно поменять наши отношения. Неслучайно у слова «простить» есть определенная связь – и фонетическая, и смысловая – со словом «просто». Обратите внимание, когда отношения между людьми начинают портиться, говорят, что они усложняются, т.е. теряют свою простоту и ясность: мы не можем просто поглядеть друг другу в глаза, просто улыбнуться друг другу, просто поговорить. А когда кто-то из нас произносит слово «прости», это означает следующее: «Я виноват, постараюсь исправиться, загладить вину; давай устраним эти сложности, давай сделаем так, чтобы мы опять смогли смотреть друг другу в глаза».

Прося прощения, мы пытаемся упростить наши отношения с людьми и с Богом, признав свою вину и отпустив вину своему ближнему. С этого и начинается наше очищение, с этого начинается Великий пост.

За что просить прощения?

- Батюшка, а нужно ли в Прощеное воскресенье просить прощения у всех, кого хоть мало-мальски знаешь – по принципу «может, и его чем когда-то обидел, да не помню»? Или только у тех, кому совершенно точно причинил боль?

- Во-первых, мы просим прощения у тех, против кого мы согрешили, кого огорчили, с кем у нас недомолвки, сложности и проблемы в отношениях.

Во-вторых, мы должны просить прощения и у всех вообще людей — как наших братьев и сестер — за то, что мы плохие христиане. Ведь мы все — члены единого Тела Христова. Болеет ли один член, плохо всему телу — это одна из ключевых мыслей Писания. Адам и Ева согрешили – мучается все человечество. Я согрешил – мучается мой брат.

Кроме того, нужно просить прощения у людей за то, что мы их не любим по-настоящему. Мы призваны любить каждого человека, а вместо этого мы с ним «чуточку общаемся», потому что он нам не интересен. Нам интересна только собственная персона и те люди, которые в данный момент нам нужны. Вот грех против людей — в Прощеное воскресенье это полезно почувствовать.

Такое определение не означает, что нужно падать в ноги всем подряд. Но нужно постараться этот момент – отсутствие в себе любви – прочувствовать и искренне раскаяться.

Как простить?

- А как быть, если человек чувствует, что не способен простить? А пришло Прощеное воскресенье – вроде, прощать надо бы …

- Любой человек может простить. Говоря «я не могу простить», люди часто подразумевают, что не способны забыть причиненную им боль. Но простить – это вовсе не значит забыть боль. Прощение и не подразумевает автоматического и моментального ее исчезновения. Оно означает другое: «Я не держу на причинившего мне эту боль зла, не желаю ему возмездия, а принимаю его таким, какой он есть». Боли может и не стать меньше, но зато человек сможет прямо смотреть в глаза своему обидчику, если тот сам готов смотреть ему в глаза и искренне просить прощения за причиненную им обиду.

- Но если обидчик и не думает признавать свою вину и идти на мировую?

- Тогда, конечно, мириться тяжело. Но Господь призывает нас простить даже врагов и Сам подает нам в этом пример. Такое всепрощение кажется чем-то фантастическим, неисполнимым, однако в Боге, во Христе это возможно.

Учась прощать, нужно помнить еще и вот какой момент: часто люди, причиняющие нам боль, поступают так по попущению Господа. Не в том смысле, что они не виноваты, а в том смысле, что эта обида пойдет нам во благо.

К примеру, если мы просим у Бога такое качество, как смирение, неверно будет ожидать, что оно само собой вдруг свалится на нас с неба. Скорее нужно ждать, что Бог пошлет человека, который нас обидит, заденет, может быть, даже несправедливо. Претерпев такую обиду, найдя в себе силы простить – может быть, только на 3-й, на 10-й, на 20-й раз – мы потихоньку и будем учиться смирению.

Так что нужно понимать, что ничего случайного не бывает и Бог все творит для нашей пользы.

- Отец Максим,   как же определить, простил я по-настоящему или нет? На словах можно простить, хоть это тоже нелегко, в то время как на деле обида может и остаться…

- Дело в том, что прощение – это не одномоментный процесс. Бывает, что мы, вроде бы, все простили и забыли, а через какое-то время в нас опять вспыхивает негодование и злость на нашего обидчика.

В чем тут дело? А дело в том, что непрощение — это страсть. А страсть, однажды в нас поселившаяся, может со временем плотно укорениться в душе и, кроме того, способна затаиться, до поры до времени не подавая «признаков жизни». Особенно часто так бывает, когда нанесенная обида была действительно крайне болезненной и серьезной.

А кому выгодно, чтоб эта рана кровоточила вновь и вновь? Конечно, лукавому! Он без устали, всеми силами пытается сбить человека с пути, и если у нас есть какое-то «больное место» — то, из-за чего мы теряем равновесие, досадуем, гневаемся — он обязательно будет на него давить. Есть обида – этот «рогач» будет ее напоминать, освежать в нашей памяти неприятные поступки или слова, сказанные в наш адрес.

Этот шрам зарубцовывается долго — нужно время, однако необходимо и самому прикладывать усилия, чтобы он зарубцевался.

Надо себе напоминать, что с Богом возможно все. Христос, испытывая на кресте муки, которые нам страшно и представить, простил своих мучителей и нам даст силу простить наших обидчиков.

[1] В толковом словаре С.И.Ожегова у слова «извиниться» два смысла: 1. попросить прощения. 2. принести что-нибудь в свое оправдание (устаревшее).

Беседовала Валерия Посашко.

[Фиджa]

Не прощу…

Злая Старуха выходит во двор, тяжело опираясь на клюку. Соседки поспешно поднимаются с лавочки у подъезда и торопятся отойти в сторонку. Кое-кто делает вид, что вспомнил о важном деле («Ох, засиделась я с вами, а мне в магазин пора!»), а кое-кто откровенно отворачивается от Старухи. Не здороваясь.

— Пойдем, Петровна, — слышит она, — Ну ее, ведьму старую.

Ей обидно. Ей страшно больно и обидно. Ей хочется посидеть со всеми на теплом осеннем солнышке, поговорить про ревматизм и сериалы, послушать дворовые сплетни. Но у нее есть гордость. Она не будет унижаться. Достаточно она унижалась в жизни. Довольно терпела, с избытком молчала.

— Видела я вчера твою дочь, — говорит Злая Старуха замешкавшейся соседке. — Ох, она и растолстела! Страшная стала. Смотри, бросит ее муж с двумя детьми. Разве с такой нормальный мужик жить станет?! Свинья, да и только.

— Зачем вы так, Ольга Васильевна! — вспыхивает соседка, — Да, Анечка поправилась, но она же кормит грудью…

— Докормится. Одна останется — взвоет. А поздно будет.

Слезы на соседкиных глазах доставляют Злой Старухе что-то вроде наслаждения. Вот как она ей, правду-матку в лицо, и не смолчала, не проглотила… Наслаждение это горькое, и вспоминать о нем почему-то неприятно, но удержаться она не может. Слишком долго молчала.

Муж ей, тогда еще молодой и красивой, достался суровый.

— Ты — баба, твое дело кухня, — говорил супруг. — Мозгов у баб сроду не бывало. Молчи, дура, что ты толкового можешь сказать?

А она ведь умница была, техникум с отличием, институт…

До сих пор жжет изнутри обида…

Непрощение

Платье она увидала в шикарной магазинной витрине. Белое, в горохах, с широкой юбкой. Чудо, а не платье.

— Нашла, на что деньги тратить, — сказала свекровь, — Да на тебя, корову, его и не натянешь…

А она ведь тоненькая была, как тростиночка…

Ах, как больно было. До сих пор не прошло…

Сын домой пришел за полночь. Отругала, а он в ответ:

— Да кто ты такая, чтоб на меня кричать?! Правильно отец говорил — дура!

Как вспомнит — слезы из глаз. А забыть никак не выходит.

Муж умер рано. И пятидесяти не было. Свекровь давно на том свете. Сын на другом краю земли живет, внучка даже русского языка не знает.

Старость пришла. Память все хуже. Откроет холодильник, и думает — а чего достать-то хотела? И не вспомнит. Очки снимет, а куда положила — не найдет.

А вот старые обиды помнятся все до одной. Вот бы время назад повернуть. Уж тогда она высказала бы. Выкрикнула. В лицо бросила. Сам ты дурак. Сама ты корова. Ах ты паршивец, ты с кем так разговариваешь?!

Мы сидим со Злой Старухой на кухне. В чашках стынет чай. Я уже послушала про то, что муж мой наверняка гуляет, дочку замуж никто не берет, и сама до сих пор не защитилась и, видать, не успею уже.

— Ольга Васильевна, — тихо спрашиваю я. — А вы их простить не пробовали?

— Кого?! — вскидывается она.

— Всех. По очереди. Всех, кто вас обидел.

— Простить?! Да они мне… Да я их…

* * *

Господь велит прощать. Иногда мне кажется, Его наказы — что-то вроде правил техники безопасности. Не собирай угли на своей голове. Тебя, а не кого-то они сожгут дотла. Тебе, а не обидчику будет больно. Не он, а ты будешь просыпаться среди ночи и плакать злыми беспомощными слезами над тем, что не исправить, а простить — нет сил.
— Если б я тогда мужу сдачи дала, как думаешь, легче было бы?

— Не знаю, — честно отвечаю я.

Татьяна Краснова

[Фиджa]

Прости меня, брат...

Жили-были два брата-монаха, которые все время ссорились. После каждой ссоры младший шел у старшего прощения просить:

- Прости меня, брат!

Но у старшего нрав был крутой. Не умел он ни прощать, ни просить прощения.

И вот однажды ушел младший брат из монастыря и пропал куда-то. День его нет, второй — нет. Неделя прошла. Обеспокоился старший брат: а вдруг с младшим что случилось, а он так и не успел у него прощения попросить? И отправился на поиски.

Исходил много земель — везде спрашивал, не видали ли его брата. Докучал многим своим вопросом — люди раздражались, гнали его. А потому привык он свои расспросы начинать со слов:

— Простите меня, братья... Прости меня, брат... Прости меня, сестра...

Провел он в поисках несколько лет, но так и не нашел младшего брата. Решил вернуться в монастырь. Постучался в ворота. Ворота отворились. И со словами «Прости меня, брат...» странник, потупив глаза, вошел в ворота.

— И ты, брат, прости меня, — услышал он в ответ.

Ворота ему открыл младший брат...

[Фиджa]

Представьте себе, что какой-то человек нанес вам физическую травму – сломал руку, потом попросил прощения, и вы его простили. Но разве рука сразу срастется после этого? Нет, вам еще долго придется ходить в гипсе. И душа точно так же – если вам кто-то оставил вмятину на душе, и вы его простили, но душа как болела, так и продолжает болеть. И очень часто эту душевную боль мы принимаем за отсутствие прощения. Надо подождать, пока душа заживет.

Все наши внутренние движения должны сопровождаться молитвой. Как только поймали себя на том, что опять вскипает обида, мы должны молиться и говорить так: «Господи, не прими эту мою внутреннюю боль как непрощение, я простил его, но пока душа моя еще болит, а ты, Господи, врачуй эту рану, потому что я знаю – ты можешь её врачевать». И Он уврачует рану, пусть и не сразу....

Протоиерей Игорь Гагарин

[Фиджa]

Если мы хотим, чтобы кто преодолел себя и изменил свое отношение к нам, то и сами должны раньше его совершенно изгнать из своего сердца неприязнь к нему. Тогда Господь известит его сердце.

Игумен Никон (Воробьев)

[Фиджa]

"Если вы страдаете от несправедливости нехорошего человека – простите его, а то будет два нехороших человека".

Августин Аврелий

[Фиджa]

Так мне понравилось:

Прот. Алексий Уминский
Простить

Эта неделя – подготовка к одному из самых главных дней в году, Прощеному воскресению. Я думаю, что тот, кто однажды в своей жизни этот день пережил по-настоящему глубоко,  с большим волнением потом к этому дню подходит и относится. Он очень волнуется в этот день, в этот вечер на чине прощения, потому что ведь это так непросто – во-первых, сказать «прости», а во-вторых, очень непросто быть прощенным. Потому что быть прощенным – это взять на себя груз и ответственность прощения, которого ты никогда не заслужил. И груз прощения Божьего, которого ты никогда заслужить не сможешь. Простить для человека – это одно из серьезных испытаний. Очень серьезных, потому что именно когда человек прощает, он может в этот момент уподобиться Христу.

Вообще, само по себе уподобление Христу, желание что-то сделать такое, чтобы быть немножечко похожим на Христа, является одним из самых главных осмыслений нашего жизненного христианского пути. Потому что мы вряд ли сможем быть похожими на Христа, если будем есть не мясную пищу, а постную.

Чего тут такого особенного?

Вряд ли мы будем сильно похожи на Христа, если будем просто отстаивать долгие богослужения.

Вряд ли мы будем похожи на Христа, если мы просто будем вычитывать очень-очень много молитвенных правил, канонов и так далее.

А вот простить – это одно из немногих сложных, тяжелых дел, которое позволяет нам быть похожими на Христа.

Почему? Потому что простить другого человека по-настоящему – это взять его грехи на себя, и ничего другого. Это значит просто взять его грех на себя, как это сделал Христос. Он просто взял на себя грехи мира, и поэтому эти грехи Он искупил Cобой.

И вот простить человека – в каком-то смысле это так же поступить, как поступил Христос. Это взять на себя грех. Это собой, своим сердцем, своей жизнью его пережить, искупить, взять на себя ответственность за это. То есть снять ответственность за этот грех с другого человека, приняв весь удар на себя. И поэтому простить очень непросто.

Ну мы-то, конечно, понимаем, что, когда мы приходим в храм на Прощеное воскресение, для нас это в какой-то степени все-таки драматическое действо – очень эмоциональное, очень серьезное, очень важное, но тем не менее, мы понимаем, что легко просить прощения у того, кто перед тобой не виноват – среди прихода – и так легко простить того, кто перед тобой сильно не провинился. Но само переживание это очень эмоциональное, наполняющее, многих женщин доводящее до слез.

Суть этого дня все-таки в большем. Не в том, чтобы только в этот день переживать прощение как очищение и освобождение, хотя это, конечно, чувствуется каждым человеком. А взять на себя прощение как крест, чтобы с этим жить дальше по жизни. Чтобы взять на себя это прощение как принцип своей жизни, как принцип отношения к человеку, как принцип отношения к тем, кого мы любим, и обижаем и на кого обижаемся.

А еще важно – к тем, кого мы не любим и о ком даже думать не хотим.

Если это у нас получается, тогда мы вступаем в Великий пост с правильно настроенными чувствами. «Что можно делать, чего нельзя делать» – это не вопрос христианской жизни, это вопросы Ветхого закона.

http://www.pravmir.ru/nedelya-pered-velikim-postom-vstrecha-vesny-pokayaniya-1/

[Lita]

Леся, тронуло очень.
т.к. сейчас переживаю сильные чувства по теме непрощения. очень близкого человека. я не могу простить его на данный момент...
у меня было ощущение, что простив, мое нормальное состояние в дальнейшем- мольба Бога об этом человеке до его покаяния.

а тут получается, что молиться мне придется о себе... и каяться .. каяться я могу в том, что совершила. Ложные обвинения себя тоже нехороши. должно быть нечто другое.